✫ Потемкинский мундир 1783-1796 годов часть 1
✫ Потемкинский мундир 1783-1796 годов часть 2
✫ Потемкинский мундир 1783-1796 годов часть 3
Обувь для всей армии предлагалась одинаковая, в виде смазных круглоносых сапог из белого яловичного товара — лёгких, с короткими просторными голенищами.
Исчезли «глупые стягивания тела и жил» — подвязки, штибль-манжеты. Расстегнув ремни у каблуков, солдат мог быстро переобуться, высушить ноги.
Широкие сапожные голенища вмещали, как «суконки» для тепла, так и обыкновенные портянки. Одно это, вне всякого сомнения, сберегло здоровье и боеспособность тысячам человек…
Табели 1786 года почти без изменений повторяли проект 1783 года, только поясняя некоторые детали: так, среди прочего, уточнялось, что полагаются «для лета кители короткие и шировары из фламского белого, а егерским — серого (небеленого — прим. Авторов статьи) полотна; вместо синих и зеленых плащей, подбитых каразеею, — таковой же величины белые [плащи], обшитые тесьмою, а в егерских баталионах зеленые шинели остались по-прежнему, но также без каразеи, подшитые тесьмою; камзольчики ж велено делать из старых, выслуживших сроки кафтанов и плащей, какого б то цвету ни было, потому что их из-под кафтана не видно».
Ни то, ни другое не являлось новостью. Еще в самых ранних проектах были предусмотрены верхний и подкладочный холсты «на белые рейтузы с жилитом».
Кители и шаровары тоже подкладывались холстом, а застегивались деревянными обтяжными пуговицами. Их отпуск в полки начался до конфирмации табелей, поэтому вместо фламского на первых порах могли использовать другие сорта полотна: например, суровый каламенок (на кители) и холстину (на шаровары).
Белый суконный плащ (он же епанча) с подбоем из белой каразеи уже в 1783 году планировался как универсальная верхняя одежда для армии (в гарнизонах плащей полагалось по 10-ти на роту), и только егерям оставлялись шинели зеленого сукна.
Обшивочная тесьма, в 1786 году заменившая каразейную подкладку, была нитяная белая, в два пальца шириной (отпускали ее всего по аршину на вещь, видимо, под воротник). Медные пуговицы к плащам и шинелям полагались большие плоские, одна и 10 соответственно. Седельные чемоданы во всей кавалерии было определено строить из белого сукна, то есть в цвет плащей.
«В кирасирских у драгунских и легкоконных полках, положены ексельбанты, плетеные из ниток, коих прежде не было, и сверх того у кирасирских и легкоконных по одному погону, а другой погон у кирасирских отменен; напротив же того, дан оный для различения егерским баталионам,
прежде их не имевшим».
Плетеные нитяные аксельбанты — скорее всего, белые, хотя не исключается и желтый цвет, — полагались строевым чинам по числу касок; носили их на правом плече куртки, пристегивая к медной пуговице подле воротника.
Другой такой же пуговицей на левом плече крепился погон или эполет, как и раньше, формой и расцветкой по желанию полкового командира.
В пехоте желтый гарусный аксельбант был сохранен солдатам привилегированного Лейб-гренадерского полка.
Егеря действительно обзавелись «апполетом», причем вместо обычного нитяного или шерстяного у них получил распространение яловичный, из черной кожи — вероятно, это объясняется функциональными особенностями или маскировкой.
Драгунам же, судя по их вещевой табели, наплечные погоны не предусматривались вовсе.
В легкоконных полках куртки и шаровары взамен палевых и голубых стали одинаковыми по цвету с карабинерными, то есть синими и красными (но с белыми городками). Пуговицы им, скорее всего, полагались оловянные или медные «побеленные» (полуженные оловом), хотя в описаниях и табелях последнее никак не оговорено.
Кирасирский мундир «вместо отмененных трехрублевых кирас» дополнила суконная безрукавка — так называемый «суправест» (супервест). Об этом новом виде одежды в табели 1786 года говорилось:
«Суперверсов по данному образцу одним строевым унтер-офицерам, капралам и рядовым.., на каждый сукна по цвету полковому 12 верш [ков].., на выкладку белого 6 верш [ков]».
На груди и спине они украшались «двумя выбитыми из латуни раскрашенными гербами» в виде российских двуглавых орлов.
Подкладывались супервесты холстиной, а застегивались на 12 пар проволочных крючков с петлями.
По числу «суправестов» были положены стамедные поясные кушаки, которые впоследствии нашли официальное применение не только у кирасиров, но и в других кавалерийских и пехотных частях. Их расцветка обычно соответствовала «полковому» сукну супервестов.
При ношении кушака полы куртки, как правило, заправляли в шаровары.
Реформа затронула и менее заметные принадлежности обмундирования — подобно всему остальному, они упрощались и унифицировались.
Вместо прежних черных и красных, кожаных, волосяных и стамедных галстуков с разнокалиберными пряжками и замками во всех полках «для уравнения» полагался черный волосяной галстук с двумя белыми обшивками из полотна или нитяной тесьмы и медным замком. Холст на рубахи и кроенный товар на сапоги тоже стали отпускать по одной мерке — соответственно, 12 аршин и две пары на человека.
Обувные принадлежности решено было оставить прежние:
— каждому цельные шерстяные чулки с носками,
— отдельно пару шерстяных носков,
— вместо бывших холщовых чулок — отрез холста на портянки длиной один аршин 10 вершков.
В кавалерии всем чинам, «которые по стату под верховую езду лошадей имеют», были сохранены замшевые перчатки (у кирасиров — несколько дороже ценой); шпоры положены одинаковые «железные, привинтные к каблукам».
Нестроевым или «неоружейным» служителям — провиантмейстерам, обозным, писарям, церковникам, мастеровым и прочим — присвоили солдатскую куртку с погоном, но без цветного прибора (то есть воротник, лацканы, обшлага и оторочка пол были из сукна основного цвета). Шаровары и городки на них полагалис ь одинаковые со строевыми, а картуз — гарнизонного образца: во всех полках «по цвету полковому», а у егерей — по цвету, полагаемому на каски». Судя по ведомостям и арматурным спискам, нестроевые картузы в драгунских, пехотных и егерских частях строились из зеленого сукна; в карабинерных и легкоконных из синего.
В кирасирских полках не только картузы, но и куртки могли быть полкового цвета: например, в Казанском кирасирском нестроевые носили:
— синий картуз с одной плоской камзольной пуговицей (как на каске),
— синий кафтан с погоном (вместо палевого),
— синие шаровары (1790 год).
Впрочем, есть данные и об отпуске кирасирским нестроевым обычного палевого сукна на куртки…
Кирасирские полки традиционно находились на особом положении, и регламент у них значил меньше, чем в простых армейских частях. Наверно, самым «лояльным» в этом смысле можно назвать Казанский полк; у всех остальных были веские причины для ярко выраженной индивидуальности:
— Лейб-кирасирский представлял в армии персону самой императрицы — noblesse oblige;
— Орденский обыгрывал в униформе георгиевские цвета — черный и оранжевый;
— Полк Наследника вообще проигнорировал одежду нового покроя.
А кирасирскому Екатеринославскому (бывшему Новотроицкому) полку Потемкин в конце концов дал свое имя и придумал такие мундиры, что их описание не укладывается ни в какую схему.
Особняком ото всех стояли низшие воинские чины — извощики и профосы, которые «во всём войске генерально» отличались полностью васильковым (синим) обмундированием. Их куртка
с воротником, лацканами, обшлагами из того же василькового сукна не имела погона и оторочки на полах.
Шаровары полагались без городков, картуз — проще и дешевле гарнизонного (ни шнурка, ни деревяшек, ни козыря от старой шляпы).
Епанча с рукавами (она же шинель) по количеству сукна превосходила егерскую и к тому же подкладывалась холстом, однако пуговиц на ней было тоже 10.
Установленный единый цвет не всегда соблюдался: например, в 1786 году извощики и профосы Бугского егерского корпуса при васильковых куртках, шароварах и картузах носили «коришневые» епанчи.
В течение 1786 года новый регламент был получен всеми полками, отдельными батальонами и корпусами, а на будущий год переодевание армии продолжилось в полном объеме. Процесс этот протекал неравномерно. Разбросанность войск на обширной территории, нехватка требуемого количества материалов, производимых отечественной промышленностью, мешали выполнению намеченных планов.
К началу 1788 года большая часть полков полевой армии от Финляндии до Кавказа получила «благообразный» внешний вид.
В январе 1788 года армейская кавалерия пополнилась конными егерями. По приказу Потемкина в Екатеринославском кирасирском и всех легкоконных полках были сформированы команды конных стрелков численностью 71 человек в каждой. Вещи им полагались «против егерских. Каска с зеленым полимажем. Куртка зеленая с белыми пуговицами. Шировары тож с белыми пуговицами, с черною оторочкою, на которую сукна потребно 1 вершок. Чепрак конный зеленый из 1 арш[ина] 14-ти вершков, с черною обшивкою, на которую потребно сукна 3 вершка. Прочие все вещи остаются при них легкоконные». Таким образом, конные егеря походили на пеших; исключение составляли белый приборный металл вместо желтого и белая легкоконная амуниция вместо черной. На черную амуницию конные стрелки перешли только в 1789 – 1790 годах, при создании отдельных конноегерских полков.
Этот новый вид конницы добавил и новые штрихи в пеструю палитру «потемкинского» обмундирования.
Несмотря на несомненное превосходство «потемкинского» обмундирования перед прежним, не все его элементы оказались удобными в носке. Суровая практика очередной войны с турками стала вносить коррективы в новый мундирный регламент, который уже успел полюбиться в войсках.
В первую очередь, это касалось каски. Австрийский император Франц Иосиф, посетивший Россию
в 1787 году, следующим образом описывал недостатки головного убора русских солдат:
«…на головах у них что-то вроде круглой войлочной шапки, с кожаным козырьком, приблизительно, как у наших понтонеров; с этой шапки свешивается вниз короткий клок сукна,
а поверх шапки, полукругом, облегает что-то вроде белого лисьего хвоста, который не служит ни в холод, ни в дождь, давит спереди на нос и не защищает от сабельного удара».
Сходных взглядов придерживались и русские военные, например, Тучков, отметивший в своих мемуарах:
«Сия перемена одежды весьма была выгодна для войска, исключая касок, которых, если придать хороший вид по образцу его, нельзя почти держать на голове, а если сделать их спокойными, то они никакого вида не составят. И так, наконец, заменяли оные, а особливо в походах, особого рода шапками».
Процесс этот начался летом 1788 года, в лагере под осажденной турецкой крепостью Очаков, когда в полках появились некие шапки, по всей вероятности, сшитые из сукна наподобие картузов.
«Сожалеть только должно, — сетовал другой современник, — что во время последней с турками войны введенные шапки вместо касок, известные под именем «очаковских», не учинены навсегда и вообще употребительными. Они гораздо покойнее для солдата и не делают никакого безобразия».
Наиболее сильно неудобство «потемкинских» касок почувствовали на себе егеря, что вынудило главнокомандующего заменить им каски гусарскими киверами. В Кременчуге была устроена «киверная фабрика», к весне 1788 года выпустившая 3800 киверов; в следующем году подряды киверов продолжились в Москве. Первыми их получили Бугский, Лифляндский, Белорусский егерские корпуса и три вновь сформированных конноегерских полка.
С этого времени черный кивер стал для конных егерей регламентным головным убором.
Что же касается пеших егерей трех вышеупомянутых корпусов, то они проносили кивера всего пару лет и затем вернулись к каскам, хотя, судя по рапорту о «растерянных» в боях с поляками при Крупчицах и Бресте-Литовском казенных вещах, один из четырех батальонов (3-й) Белорусского корпуса продолжал носить кивера еще осенью 1794 года.
Материалом для изготовления кивера, как обычно, служила поярковая шерсть – это подтверждают и расходные ведомости Кременчугской фабрики, мастерам которой были куплены приспособления для «валяния», «стирания» и «крашения» киверов.
Декоративное убранство каждого кивера составляли:
— аршин с четвертью широкой зеленой тесьмы на обшивку и бантик,
— семь вершков узкой зеленой тесьмы на петлицу к бантику (возможны иные варианты метража),
— плоская медная пуговица,
— зеленый «витешкет», иначе называемый «кистью со шнурком».
Конный кивер, судя по ценам, не отличался от пехотного; тесьма и кисти у солдат были шерстяные, у офицеров — гарусные.
В дальнейшем официальная замена касок на другие головные уборы носила локальный характер.
В конце царствования Екатерины II в моду входят круглые английские шляпы, распространившиеся и в армии. Так, согласно собственноручной записке от 13 марта 1794 года, императрица «дозволила» конногренадерскому Военного Ордена полку «иметь шляпы по апробованному Мною образцу».
Следом за конными гренадерами шляпы надели солдаты и офицеры конной артиллерии.
Каску же так и не удалось сделать удобной для повседневного ношения; не помогли ни дополнительные прикрасы, ни перемены в конструкции и материале.
Вымышленный князем П.Д.Цициановым персонаж — егерь Сергей Двужильный, убитый под Измаилом, — в «царстве мертвых» рассказывал своим товарищам:
«По штату положена каска; эта каска составляется из 17 штук, стоит 70 коп[еек], а толку ни малого нет: ни на что не походит, тяжела, зимою не греет, летом за шею и дождик и слякоть идет; только и толку, что спереди козырь, чтоб солнце в глаза не светило.
А теперь дали нам кивера, такие, что у гусар были; это попокойнее — да зимою без ушей и без щек будешь. Каска похожа разве на ощипанного петуха. Прежде сего у ней было две лопасти, которыми зимою можно подвязывать щеки было, а теперь в фельдмаршальском гренадерском полку сделали одну лопасть сзади, которая ни к чему не пригодна; так и во всей армии начали делать».
Помимо касок с одной лопастью — в подражание Екатеринославскому гренадерскому полку, над которым с 1786 года шефствовал сам Потемкин, — в войсках появляются поярковые лакированные
и кожаные каски. Всё больше они начинают приобретать статус парадного головного убора, окончательно укрепившийся за ними после Польских кампаний 1792 и 1794 годов, когда русские позаимствовали у разгромленного противника конфедератку — мягкую шапку с четвероугольным верхом.
Были также разовые вещи, которые дополняли «потемкинский» мундир в условиях холодного климата.
Осенью 1788 года, во время войны со шведами, Комиссариат заключил контракты на поставку войскам Финляндской армии 10000 комплектов теплой одежды, каждый из которых включал в себя:
— овчинную куртку белой, серой или черной шерсти;
— рукавицы коневой кожи с «варегами» из овечьей шерсти (то есть варежки);
— пару «катанцов, валяных из коровьей серой шерсти, подшитых внизу подошвой из коневой кожи, а сверху опушка и носки, обшитые коневою ж кожею» (то есть фактически валенки с калошами),
— два с половиной аршина серого овечьего сукна на онучи (суконки).
Реформа Потемкина сначала не коснулась обмундирования офицеров. Эту тему обошли стороной и проекты 1783 года, и подытожившие их табели 1786 года. Офицеры продолжали носить треугольные шляпы, долгополые кафтаны, колеты, камзолы, короткие штаны и сапоги с высокими голенищами. В том же стиле были выдержаны введенные в ходе реформы мундиры офицеров легкоконных полков, пеших егерских корпусов, конных егерей.
Одно из первых распоряжений по офицерскому обмундированию состоялось весной 1787 года и затронуло любимое детище светлейшего — легкую кавалерию. 2 мая Потемкин писал полковнику Поливанову, только что принявшему командование над Елизаветградским легкоконным полком:
«Осмотрите тотчас отряженные от оного для высочайшего шествия караулы в чистоте и экзерциции; постарайтесь, чтоб и весь полк был в опрятности; прикажите белить лосиную амуницию, и перевязи иметь крест-накрест, так, как здесь в легкоконных полках носить приказано. Штаб- и обер-офицерам сделать каски, куртки, лядунки и белые рейтузы, которые и на всех рядовых и прочих чинах быть должны».
Скорее всего, речь в последней фразе идет о полотняных летних шароварах, а все парадные мероприятия были приурочены к тогдашнему путешествию Екатерины II «в полуденный край России ».
Вскоре появился более серьезный повод переобмундировать офицерский состав. Началась новая война с турками (1787-1791 годов), и русские войска стали терять офицеров от прицельного огня неприятеля.
«Офицеры одеваются не так, как солдаты, — отмечал Ланжерон, — что представляет большое нeудобство, потому что неприятельские егеря узнают их по платью и стреляют преимущественно в них; это испытали во время воины с Турциею, и князь Потемкин приказал офицерам, как по этой причине, так и ради экономии, носить куртки и шаровары из толстого сукна и скроенные по образцу солдатских».
Это решение светлейшего, наряду с очередными мерами по упрощению и удешевлению экипировки, зафиксировано в приказе по Екатеринославской армии от 14 февраля 1788 года:
«В кавалерийских полках штаб- и обер-офицерам я позволяю для сбережения парадных чепраков употреблять простые суконные красные [чепраки] без галуну, и генерально во всех полках штаб- и обер-офицерам шарфов, кроме парадов, о которых приказание будет особливое, не носить, а иметь лосиные беленые протупеи поверх камзолов. В строю и караулах штаб- и обер-офицеры должны быть в куртках и касках, как кавалерийские, так и пехотные».
Всё вышесказанное совсем не означало отмену прежней униформы. Треуголки, кафтаны, колеты оставались у офицеров вплоть до 1796 года и видоизменялись, следуя моде. Каски же, куртки и шаровары стали вторым — строевым и походным — комплектом обмундирования, существовавшим параллельно с положенным по уставу. Теперь одетый наподобие солдата, лишенный шарфа офицер не был броской мишенью, зато сверхштатный набор вещей грозил проделать брешь в его бюджете. Заботясь о безопасности, Потемкин сначала упустил из вида этот немаловажный момент.
Не каждый армейский офицер мог похвастаться стабильным достатком сверх получаемого жалованья; многие жили на казенный оклад, проще говоря, бедно. А между тем даже минимальные затраты на экипировку составляли внушительную сумму и в итоге становились главной статьей расхода. Среди бумаг канцелярии Потемкина сохранилась ведомость, «в один год что выходит на содержание офицера», где значатся: шляпа с прибором, галстук, мундир, камзол, двое штанов, шесть рубах, шесть пар чулок, две пары сапог, сюртук, плащ, шарф, знак, шпага, темляк, ружье, палатка, да еще на рубль лент черных в косу, на три рубля пудры и помады, 12 рублей прачке и столько же на пищу, крупу и муку; всего 115 рублей 40 копеек ежегодно.
А тут еще господа начальники с их причудами. Уже в 1770-е годы одной из самых распространенных причин, по которой обер-офицеры просили отставку, было то, что полковники в угоду моде «делают для украшения их великие из жалованья вычеты, не рассматривая того, что останется ль офицеру на пищу и на прочее содержание, но стараются об одном только том, чтоб он в строю был наряден, отчего бедные дворяне, не имеющие из домов своих помощи, самою гнусною пищею довольствуются, даже до того, что почти в артели с солдатами бывают» (то есть
фактически едят с ними из одного котла — прим. Авторов статьи).
Гонения на щегольство, предпринятые Потемкиным, оказались для таких офицеров не меньшим благом, чем для простых солдат.
И сейчас, обязав их носить, кроме уставной, форму собственного изобретения, светлейший постарался компенсировать убытки за счет «демократичности» новой одежды. В 1789 году, как вспоминает Энгельгардт, он приказал сделать себе мундир «из солдатского сукна, дабы своим примером подать недостаточным офицерам средства не издерживать из малого своего жалованья на покупку тонкого сукна, которое, за отдалением торгующих купцов оным товаром, было дорого. Почему, в угождение его, все генералы сделали таковые мундиры, и так, хотя приказа и не было, но почти все штаб- и обер-офицеры с удовольствием во всю войну одевались
в куртки толстого сукна, как солдаты; но, однако ж, не запрещалось, по желанию, носить мундиры из тонкого сукна».
Офицерское обмундирование «потемкинского» покроя не вошло в регламент и, судя по всему, не было закреплено никакими официальными документами, исключая ряд приказов, да и то по одной Екатеринославской армии. Вопрос о внешнем виде командных чинов каждый раз решался в индивидуальном порядке. Одеваться по регламенту и носить мундир постоянно офицерство русской армии сумел заставить лишь новый император Павел I.
Штаты и табели 1786 года, охватившие все рода войск русской армии, не затронули артиллерийского и инженерного корпусов, традиционно стоявших особняком в системе военного устройства. До и после 1786 года армейская артиллерия делилась на:
— полковую (артиллерийские команды);
— полевую (сведенную в бомбардирский, 1-й и 2-й канонирские, 1-й и 2-й фузелерные полки и ряд других формирований).
Мундирный регламент для полковых артиллеристов вошел в 1786 году во вновь утвержденные табели мушкетерского и драгунского полков. Вещи для них определялось строить такие же, как мушкетерам и драгунам, лишь на куртках воротники, лацканы, обшлага и оторочка пол — черные. Городки на красных шароварах полковых артиллеристов, соответственно, бывали белого, палевого, а также, как один из вариантов, черного цвета.
Также следует отметить, что указанный регламент по сути лишь подтвердил существующее положение, так как и раньше в полках артиллерийские служители отличались черной или зеленой (сукно, трип) отделкой на кафтанах и куртках.
В 1786 году, при переводе пехоты и драгун на новое штатное положение, артиллерийские команды в гренадерских полках были упразднены. Многие считали такой шаг ошибочным. Поэтому осенью 1787 года Потемкин восстанавливает у гренадер полковую артиллерию. В своем ордере от 12 ноября он писал, что полагает «укомплектовать состоящие в Екатеринославской армии гранодерские полки двенадцатифунтовыми единорогами».
О форме одежды артиллеристов гренадерских полков сохранились отрывочные сведения. В частности, 24 января 1788 года светлейший приказывал:
«Капонир в Екатеринославском, мне вверенном, гранодерском полку предписываю одеть в зеленые куртки и шаровары; лацкены, обшлага и воротники должны быть черные суконные и на штанах расшивки черные ж; на касках плюмаж красный, отвес черный».
Возможно, в других гренадерских полках, в подражание екатеринославцам, артиллерийские команды могли быть обмундированы таким же манером.
Источниками о «потемкинской» одежде полевой артиллерии служат гравюры из альбома фон Люде и печатная табель бомбардирского батальона при гребном Черноморском флоте, конфирмованная в июле 1794 года. Основной вывод, сделанный в ходе работы с ними, был таков, что артиллерийский мундир, при сохранении своей традиционной расцветки, строился на основе регламента армейской пехоты, как это происходило в течение всего XVIII века.
Согласно табели, строевым чинам полагалась обыкновенная поярковая каска без суркового меха, но при этом с широкой вензельной бляхой. Околыш был черный триповый, а лопасти — суконные, отороченные черной (!) тесьмой. Возможно, что бомбардиры, как солдаты элитных подразделений, имели каски, подобные кирасирским и гренадерским. Это также подтверждается ведомостью о наличных вещах бомбардирских батальонов при другом гребном флоте — Балтийском, — которым в начале 1795 года повелевалось «носить мундиры красного цвета, во всём сообразные с употребляемыми в прочих полках и баталионах артиллерийского корпуса».
В частности, головные уборы балтийцев показаны в виде «касок кожаных с полимажами волосяными белыми и лопастъми суконными желтыми. К тем каскам блях медных из латуни с выбитым вензелем».
Куртка была красная, с черным триповым прибором и медными пуговицами, причем на обшлага, если верить фон Люде, пуговицы нашивались вдоль верхнего края.
Шаровары — тоже красные, с выкладкой желтого сукна, «щиблетами» опойковой кожи и красным гарусным шнурком.
Всем положены белые суконные плащи, летние кители и шаровары; барабанщикам и флейщикам — нитяные нашивки с кисточками (по 25 копеек).
Нестроевые чины отличались картузами гарнизонного образца, из красного сукна с красным же шнурком, и целиком красными куртками.
Фурлейты (то же, что извощики в пехоте и кавалерии) — синими картузами с белым шнурком, синими куртками, шароварами и епанчами с рукавами. На шароварах фурлейтов не было выкладки; кожаные «щиблеты» оторачивал белый нитяной шнурок.
Фузелеры и канониры, по утверждению Висковатова, носили на касках узкую латунную полосу, черные лопасти с белыми кистями и белый плюмаж; околыш был отделан черным трипом и желтым шнуром.
В гарнизонной артиллерии употреблялись красные картузы, куртки с черными воротниками и обшлагами. Эти сведения, как видно, даны по аналогии с «потемкинским» мундиром полевой и гарнизонной пехоты.
Чины инженерного корпуса в альбоме фон Люде показаны следующим образом:
— куртка красная с черной отделкой,
— шаровары красные с белой выкладкой,
— приборный металл белый,
— на каске белый плюмаж и белая бляха — широкая, с вензелем императрицы.
То есть, как и прежде, главным отличием инженеров от артиллеристов остаются оловянные или медные полуженные пуговицы, «серебряный» белый прибор вместо желтого «золотого».
Источники информации:
1. Егоров, Татарников, Леонов «Потемкинский мундир 1783-1796»
2. Висковатов А. «Историческое описание одежды и вооружения российских войск с рисунками, составленное по высочайшему повелению»
3. Башилов «Записки о временах Екатерины II и Павла I»
4. Бобринский «Дневник графа Бобринского, веденный в Кадетском корпусе и во время путешествия по России и за границею»
5. Воронцов «Записка о русском войске»
6. Дубровин «Суворов среди преобразователей екатерининской армии»
7. Лонжерон «Русская армия в год смерти Екатерины II»
8. Люде «Изображения мундиров российско-операторского войска, состоящих из 88 лиц иллюминованных»
9. Чопадичев «Воспоминания суворовского солдата»
10. Ржевский «О русской армии во второй половине екатерининского царствования»
11. Сегюр «Записки о пребывании в России в царствование Екатерины II»
12. Селиванов «Из давних воспоминаний»
13. Старков «Рассказы старого воина о Суворове»
(4 оценок, среднее: 5,00 из 5)
Загрузка...
комментарии: